Дейзи Фэй и чудеса - Страница 55

Я подняла вверх обе руки, как научил меня папа, и действительно, надо же, все замолчали. Да, знает он, как обращаться с людьми. Я сказала, что была на небесах и что Боженька очень красивый. Он и ангелы повелели мне вернуться на землю и прекратить папино пьянство. И еще сказать всем, как сильно нам нужны деньги, чтобы я могла следить за работой Господа во всем штате Миссисипи. Им, кажется, понравилось то, что я говорила. Потом меня понесло, и я начисто забыла запланированную речь. Я говорила, как это неправильно — ловить рыбу, которую не собираешься есть, и оставлять ее на пирсе умирать, и что у зубатки есть душа, я видела много рыбьих душ на небесах, и убивать их — грех. Потом я говорила о том, что нужно быть добрым к цветным, особенно к детям и альбиносам. Я имела много чего сообщить о зле, какие бы формы оно ни принимало.

Я увлеченно излагала свои мысли и вдруг поняла, что меня больше не слушают. Хоть мне и было положено глядеть строго вверх, я все же опустила глаза и увидела мистера Колдуэлла, живущего у реки Бон-Секур, он шел ко мне по проходу и нес девочку-инвалида, Бетти. Мисс Ирма Джин, наверное, испугалась. Она прекратила играть, и стало ужасно тихо. Он поднялся прямо на сцену и сказал:

— Дотронься до моей дочки и исцели ее.

Я не поняла, о чем это он, и стояла столбом, боялась шевельнуться. Папа за своим прожектором тоже пялился на мистера Колдуэлла и Бетти. Я поискала глазами Билли Банди, но он выронил свою Библию и застыл на месте. Ждать помощи от моих партнеров, которые не просветили меня по поводу того, что делать в такой ситуации, не приходилось. Тут мистер Колдуэлл поднял взгляд к небу и громко сказал:

— Пусть ангел Господень дотронется до моего дитя.

Я не понимала, о чем он говорит, и стояла бы там по сей день, если бы Бетти не подсказала:

— Фэй, помоги мне. Положи на меня руки.

В том, как она это произнесла, было что-то настолько щемящее, что хоть я до смерти боюсь дотронуться до калеки, я подошла и положила руки на ее ноги. И тут — странное ощущение — будто электричество прошло через мое тело, через мои руки, прямо в нее.

Все это время я думала: хоть бы не подцепить от Бетти эту инвалидную болезнь. А то мама меня убьет. Ноги у нее были ужасно худые, и на ней были чулки. Скажите на милость, зачем инвалиду носить чулки? Я минут пять стояла, ничего не делая, пока ее отец не поставил ее на ноги.

— Ангел Господень, сделай так, чтобы она пошла, — сказал он мне.

Так это он меня имел в виду, это я была ангелом Господним, о котором шла речь. Я не знала, что делать дальше, поэтому сказала:

— Ты должна пойти! — И снова дотронулась до нее для пущего эффекта.

Как только мистер Колдуэлл отпустил ее, она и впрямь начала ставить одну ногу перед другой, сначала потихоньку, но постепенно расходилась и даже принялась бегать по сцене. Было здорово, пока ее папа не рухнул на колени, плача и крича и славя ангела Господня, который исцелил его дочку. Было в этом что-то неистовое, я бы сказала — он просто играл на публику.

И вдруг зрители обезумели, четверо или пятеро упали в проходах и начали кататься по полу, многие повставали с мест и стали что-то бормотать на непонятном языке, очень популярном среди религиозных людей. Вы бы их слышали. «Гоббл, гоббл, гоббл». Я развлекалась зрелищем, пока какая-то пожилая женщина с криком «Слышу! Слышу! Хвала Господу, я слышу!» не швырнула на сцену свой слуховой аппарат и не заехала мне по голове.

Тут уж все заголосили. Вдруг вся аудитория, переворачивая взятые папой напрокат стулья, ломанулась прямиком ко мне, крича: «Исцели меня, исцели меня!» Папа всегда говорил, что верующие опасны, и я ему верила, так что я подхватила подол своего хорового балахона и рванула прочь. Мисс Ирма Джин, видимо, тоже свихнулась, потому что вдруг начала играть «Если бы я знала, что ты придешь, я бы испекла пирог», ну и какая тут связь с религией, скажите на милость?

Не успела я добежать до туалета, меня поймали и стали дергать за одежду и тянуть за волосы, и деться мне было некуда. Кто-то сорвал с меня алмазный крест. Я звала папу, но его не было. Я толкалась и ударила пару человек и укусила человека с усохшей рукой, о чем позже пожалела. Но по-моему, меня намеревались убить. Я лежала на полу и пыталась пнуть как можно больше народу и тут увидела Джимми Сноу, который своим гипсом раздавал тумаки этим христианам налево и направо, и с ним был папа, размахивающий картонной фигурой апостола Павла.

Джимми добрался до меня первый, подхватил здоровой рукой и побежал сквозь толпу, неся меня, как футбольный мяч. Папа следовал за нами, размахивая тем, что осталось от Павла, а Билли Банди ударил одного из этих христиан по голове Библией. Мы добрались уже до выхода, и тут кто-то схватил Джимми за ногу, и он упал. Он крикнул мне — беги, убирайся отсюда, и я побежала. Хорошо, что под робой у меня были теннисные тапочки, потому что я промчалась вдоль берега мили четыре на всех парах. Я даже ни разу не оглянулась, пока не добежала до причала, где купила в кредит апельсиновый сок и шоколадку «Бэби Руфь» и заперлась в туалете ждать папу.

Прождала я, наверное, часа два-три, а какие-то рыбачки беспрестанно колошматили в дверь, пытаясь войти, но я не открыла. Откуда мне было знать, вдруг они христианки под прикрытием. Слышали бы вы, как они меня костерили. Все равно, даже если они не христианки под прикрытием, они рыбачки, которые отнимают жизнь у невинных рыб, так что могут и мужским туалетом воспользоваться. Так им и надо.

Наконец за мной приехал папа. Он сказал, что надо торопиться, потому что полиция ищет его за нарушение общественного спокойствия. Нет времени даже вещи собрать. Мы прыгнули в машину и довольно много проехали, пока я заметила, что папа весь избит и от очков осталась только половина. Вел он одной рукой и раза четыре чудом избежал аварии. В конце концов за руль пришлось сесть мне.